Откуда берутся взрослые-инфантилы, как родителям «отпустить» взрослеющего ребенка и почему «сидром Карлсона» особенно характерен для России? Разъясняет психолог.

«Ему уже 25, а он не работает, живет с родителями, играет „в компьютер“ и даже девушки у него нет!» Такие возмущенные реплики можно услышать про современную инфантильную молодежь, которая не стремится вырваться из-под родительской опеки.

Причем, характерно это не только для России, тенденция имеет мировой масштаб. Например, в Испании и США родители отстаивали в суде право не содержать своих 30-летних детей.

Подобный социальный феномен «отложенного взросления», когда человек «застрял в детстве» и отказывается от социальных обязательств, получил сразу несколько ярких определений — «кидалтизм», «NEET-молодежь», «синдром Питера Пэна» или «синдром Карлсона».

доцент кафедры социальных технологий СЗИУ РАНХиГС, кандидат психологических наук

— Многие ученые видят причину кидалтизма в распространении массовой потребительской культуры, наполненной ценностями индивидуализма, стремления к удовольствиям, а также «тепличных» условиях жизни взрослеющей молодежи, — рассказала «Доктору Питеру» психолог Екатерина Огарева. — Опасность в том, что сегодня активно распространяются устойчивые мифы о нормальности инфантильного поведения «вечно молодых» кумиров. Пересматриваются и сами «границы» взрослости и детства. Можно вспомнить наделавшее шуму заявление экс-министра здравоохранения Скворцовой о том, что «в перспективе» детство будет длиться не менее 25-30 лет.

Но одна из важнейших причин инфантилизации — незавершенная сепарация от родителей, отмечает эксперт.

— Под сепарацией (от лат. «separates» — «отдельный») буквально подразумевается отделение, расставание с человеком, с которым установлены близкие отношения, — поясняет Екатерина Огарева. — Однако, это не про окончательное прерывание контакта с родителями и тотальное завершение отношений.

Сепарация — это процесс обретения чувства собственного «я» и ощущение себя как независимого человека, обладающего свободой выбора.

Успешное завершение сепарации позволяет молодому человеку обрести свою целостность, осознать уникальность, выстроить жизненный путь в соответствии с внутренними, глубинными потребностями и ценностями.

Эта трансформация при нормальном течении не прекращает — но изменяет отношения с родительской семьей, выводя их на качественно иной уровень.

Инфантилы в России — норма?

Нередко российским родителям приводят в пример опыт европейцев и американцев, которые в 18 лет отправляют ребенка во взрослую жизнь и даже мало интересуются его проблемами и тем более финансовой состоятельностью.

— Есть мнение, что сложности сепарации в нашей стране связаны с исторически сложившимся общинным образом жизни русского народа, пронизанным коллективными формами взаимодействия (в подсознании старшего поколения дух коллективизма с присущей ориентацией на «авторитет», «уважение старших», «дисциплину» и «долг» довольно крепок), — поясняет психолог Екатерина Огарева. — Есть и такие черты национального характера, как «терпеливость», «смиренность», «жертвенность», которые вкупе с «общинной ментальностью» порождают тенденцию удерживаться в «недосепарированном» состоянии в коллективном «нашем» пространстве, где Я заменено Мы.

«Отделение» не поощряется, рассматривается как «небезопасное» или даже осуждается, вызывая обиды на неблагодарных детей со стороны родителей.

Нормальная практика в российских семьях и когда взрослые дети рассчитывают на родительскую помощь в воспитании внуков, решении экономических и бытовых вопросов.

Главное последствие инфантилизма молодежи — «рождение» взрослого-инфантила, который боится зарабатывать, отказывается принимать решения, самоустраняется и избегает реальности.

— Сепарационный «мораторий» препятствует своевременному взрослению, адаптивному освоению социальной действительности, становлению самостоятельности и личностной автономии, развитию полноценных близких отношений с партнером, — признает Екатерина Огарева.

«Ты взрослый — дальше сам»: этот метод не работает

— Сепарация от родителей — это не одномоментный процесс, — объясняет психолог. — Невозможно постоянно отодвигать от ребенка период самостоятельности условной границей «вот когда тебе будет 18», а в 18 просто объявить «ну вот, теперь ты взрослый — дальше сам!» и ожидать немедленных рациональных и твердых шагов по «правильному» пути.

И твердость, и ширина шага, и само понимание «пути» вырабатываются постепенно.

— И годовалый малыш, настойчиво делающий первые шаги, и бунтующий трехлетка-«я сам!», и дерзящий, нарушающий границы подросток — это все история одного взросления, одной сепарации от родителей, которая совершается рядом с ними, при их живом участии, — говорит психолог. — Именно значимый взрослый — родитель — транслирует на каждом этапе важный посыл, формирующий уверенность в собственной способности справиться с обстоятельствами и сделать самостоятельный шаг.

Это вовсе не значит, что в воспитании не должно быть правил или запретов — «пусть и шишки набивает сам, сепарируется!» Границы нужны и важны, но со временем из непреложных истин правила и запреты становятся обсуждаемой категорией, добавляет эксперт.

— Уже в 8-9 лет ребенок способен на привычное «нельзя», возразить «а почему моим одноклассникам можно?». И родитель может выбрать — применить силу, пресечь все попытки ненужных дискуссий и закрепить свой авторитет громким «Потому что Я так сказал!» или набраться терпения и обсудить важность и причину появления конкретного правила, сделав вклад в развитие осмысленности и критичности суждений взрослеющего ребенка, — говорит Екатерина Огарева. — Вряд ли большинство родителей на самом деле хотят, чтобы их дети бездумно и слепо подчинялись любым правилам, которые транслирует Авторитет (или псевдоавторитет). Или напротив — были вечными «анархистами», болезненно и искаженно воспринимая любое «давление» извне.

Конфликты и ухудшение отношений в рамках сепарации носят временный характер, обращает внимание психолог.

— Периоды высокой сепарационной активности (когда ребенок, казалось бы, делает все, чтобы испортить или даже разрушить отношения) чередуются с периодами «затишья» и сближения, — поясняет Екатерина Огарева. — Так, сепарационная активность значительно повышается к окончанию вуза (23-25 годам). Это период конфронтации, которая может протекать довольно бурно, и окончательного отделения от родителей, начала самостоятельной жизни. При этом важна и родительская готовность «отпустить» взрослеющего ребенка в самостоятельную жизнь.

Только взаимное доверие и готовность к переосмыслению задач взросления помогут разрешить сепарационный конфликт и перейти на новый, партнерский уровень взаимодействия.

Стадии сепарации по Р. Джоссельссон

Дифференциация — осознание и развитие личных предпочтений и взглядов, отличных от родительских, которые способствует сближению с ровесниками;

Практика — проявление независимого, отличного от ожидаемого поведения, которое зачастую провоцирует конфликты с родителями;

Воссоединение — повышение самостоятельности и ответственности за свое поведение, но с сохранением доверительных связей с родителями, возможность в сложных ситуациях обратиться к ним за помощью;

Консолидация — трансформация отношений с родителями, которые вновь становятся тесными и доверительными. Взаимодействие становятся ближе к типу «взрослый — взрослый», родители и дети больше уважают и понимают друг друга.

Подобный путь возможен, если это психологическую готовность к сепарации обнаруживают как родители, так и ребенок.