Воскресным полднем на Елисейских Полях, вглядываясь в толпу, медленно текущую к Триумфальной арке, вряд ли кто-то сможет увидеть хоть одного парижанина. В этой пестрой массе туристов местными будут только полицейские. Настоящий парижанин знает, что Лютеция – это витрина, а потому бесплатно в ней выставляться не будет.

Он принадлежит к своему клану, будь то международный бизнес, служба в министерстве, коммерция, система образования или мир издательств. Парижанин селится вместе со своими и передвигается по городу либо как настоящий «невидимка», либо по своим маршрутам, позволяющим развивать скорость и не смешиваться с толпой приезжих. Но, даже попав в толпу туристов, он всегда будет выделяться.

Служащий какой-нибудь крупной международной фирмы, будет передвигаться за рулем, скорее всего Jaguar, и одет в костюм от Smalto, тёмно-серый или тёмно-синий, самого незаметного и удобного покроя. На нем будет синяя, розовая или серая рубашка из бутика Sulka, галстук от Gerruti и английские штиблеты, которым сносу нет, от Shipton&Heneage…

Если же за рулем сидит шофёр, то парижанин, скорее всего, будет одет в заказной английский костюм от 7 тысяч фунтов (причем имя этого портного не найдется в справочнике – такой мастер обходится без рекламы). На ногах у него будут туфли ручной работы от небольшой итальянской фирмы, где цены начинаются от 3 тысяч евро. Запонки, зонты, перчатки и особенно носки (причем всегда до колена), плащи – всё это монополия тех же английских или итальянских, реже – французских марок. Зато сугубо национальной остаётся марка одеколона Guerlain, предпочитаемая состоятельными французами. Здесь царят Vetiver, Habit Rouge и «Имперский Одеколон», который в свое время пытались скопировать, назвав «Тройным».

Если же парижанин будет пересекать столицу на своих двоих, то одет он будет либо в вельвет и кожу (брюки и куртка), либо в нечто отвислое, удобное, как говорят американцы buggy, но отнюдь не дешевое. Такой стиль подразумевает шарф, а не галстук. Стрижка слегка запущенная, в кармане твидового пиджака газета «Монд» — типичный интеллектуал, левобережный интеллигент, появившийся теперь и на правом берегу Сены, где когда-то стоял храм тамплиеров.

Всё остальное – типичная парижская эклектика. Это бутсы с джинсами, полувоенные куртки "AutoJack", парки, бритые наголо головы или локоны до плеч. Модой стало сочетание несочетаемого, с вкраплениями авангарда. Встречается всё. От неумирающего стиля «готика» (кожа, все чёрное или тёмно-коричневое, в обтяжку, пирсинг и длиннющие плащи) до возвращения покроев 19 века (сюртуков, рединготов, высоких сапог)…

Есть ещё одна, весьма интересная, категория – пригородные жители. Их главный признак – капюшоны. Мода здесь лет пятнадцать назад пошла от Гарлема, от баскетбола, от упругих мышц и готовности их применить. Спортивные костюмы всяческих марок, от дорогих Prada до классических Reebok. Обычно они появляются стаями и так же быстро исчезают, иногда – парами, иногда – в одиночку. Они чувствуют себя в лагере врага, легко отбирают у подростков приглянувшиеся велосипеды и телефоны, и кассиры всех магазинов боятся их как огня.

И, напоследок, о манерах: они практически исчезли, как и настоящий, чистый французский язык. Слова укорачиваются, урезаются наполовину. Классическая галантность и хороший язык выжили лишь на островках интеллектуалов.

Но, несмотря на всё это, хочется надеяться, что настоящие джентльмены будут передавать свой стиль и интеллигентность и не исчезнут в скором времени, как редкие экземпляры флоры или фауны.

Автор: Нона Харламенкова